Вопрос о взаимоотношении науки и этики чаще всего формулируется в следующем виде: «Этична ли наука?»
Нельзя сказать, что это самый острый вопрос в общественном сознании современности, но, тем не менее, он периодически возникает и требует ответа. Для меня он интересен с двух сторон: во-первых, как возможность изучения закономерностей взаимодействия двух соседствующих друг с другом архетипов культуры, и во-вторых, как возможность «прогностического подхода» к изучению двух мыслимых, но еще не реализованных в полной мере, не ощутивших свою самость, свою силу и значимость культурных феноменов, а потому, и «не знающих» своего истинного места в общественном сознании.
давно известно, что правильно сформулированный вопрос содержит половину ответа. С другой стороны, неправильно сформулированный вопрос может поставить вопрос до такой степени, что ответ никогда не будет найден, и если, однако, случайно будет обнаружен ответ, вскоре станет ясно, что этот ответ является правильным далеко не все вопросы, которые они хотели задать, под рукой. Здесь, мне кажется имеет место быть именно такая ситуация.
Необходимо сразу сделать небольшое терминологическое отступление. В русской научной традиции существовало непонятное разделение употребления слов «этика», «мораль» и «мораль». Слова «мораль» и «мораль» считались синонимами и указывали на определенный феномен общественного сознания, а «этику» называли наукой о морали. «Этика — учение о нравственности, отдел философии, занимающийся исследованием происхождения и законов нравственности. Отцом научной этики считается Сократ» . Но, насколько я понимаю, этика, мораль и обычаи примерно одинаковы, только говорят на трех разных языках: греческом, латинском и русском. Господа ригористы от терминологии могут не беспокоиться. Я еще не дал никакого определения, и я просто пытаюсь «очертить» семантические поля слов, которые мне понадобятся в будущем. Тем не менее, пока, для большей определенности, я буду «стараться» придерживаться мнения Ф. Павленкова. А с этой точки зрения вопрос сформулирован не совсем корректно. В конце концов, никому бы в голову не пришло спросить: «Является ли наука геометрической? Или это биохимия?» На мой взгляд, когда задают такой вопрос, очень часто он имеет в виду другое, а именно: «Моральна ли наука?». На что можно сразу же и без обиняков ответить: «Наука безнравственна». Ибо Наука, как таковая, безразлична по отношению к нравственности. Надеюсь, что в будущем мне удастся подтвердить это «еще не обоснованное обвинение».
Соотношение этики и морали
... и принципы , цели и мотивы поступков и отношений, проводя границу между добром и злом , совестливостью и бессовестностью, честью и бесчестием, справедливостью и несправедливостью, нормой и ненормальностью, милосердием и жестокостью и т. д. Мораль - главный предмет этики, ... Понятие нравственности является «диалектически изменчивым, и рассматривать ... совести. Взаимосвязь и соотношение этих принципов ...
Теперь давайте попробуем перевернуть вопрос: «Этика научна?» Этот вопрос тоже кажется ответом. Поскольку этика — это раздел философии, ответ напрашивается сам собой: очевидно, что она научна. Но. Не все так просто. Еще раз вернемся к терминам и попробуем понять — что есть что. Отсюда возникает определенный феномен общественного сознания, определенный элемент человеческой культуры, который называется этикой или моралью, или моралью. Этот феномен в каждой конкретной культуре, т.е. в некоторой области «социального пространства» на некотором отрезке времени проявляется в виде более или менее явно сформулированной нравственной доктрины, морального учения. И наш вопрос теперь можно сформулировать так: «Может ли быть наукой нравственная доктрина?» Ответ краток и прост — нет. Потому что наука и этика, как сказал Козьма Прутков, — это «две большие разницы», которые я попытаюсь продемонстрировать чуть позже.
Но пока меня не покидает сомнение — а то ли я спрашиваю? Может быть, все-таки, я задаю не тот вопрос на который хочу получить ответ? По большому счету, когда человек задумывается о взаимоотношениях Науки и Этики, его интересует, способна ли наука помочь ему понять, что есть Добро, и что есть Зло? Способна ли Наука понять сущность этического взаимодействия индивидуумов, способна ли наука понять сущность этических доктрин, и способна ли она выбрать из них наиболее «истинную», может ли наука, в конце концов, помочь человеку создать «истинную» этическую доктрину, а если может, насколько «нравственной» будет эта конструкция?
Два подхода возможны к решению этой проблемы. Во-первых, можно попытаться взглянуть на нее «сверху», с точки зрения концепции архетипов культуры, во-вторых, можно посмотреть на проблему «снизу», «изнутри» каждого из этих культурных феноменов, т.е. рассмотрение проблемы будет состоять из двух частей: 1) взгляд снаружи (архетипы культуры); 2) взгляд изнутри (этика для науки и наука для этики).
Но прежде чем перейти к рассмотрению этих вопросов, представляется разумным еще раз четко определить свою позицию, чтобы избежать недопонимания и двусмысленности интерпретации.
Наука и этика — два отдельных и независимых явления человеческой культуры, каждое в своей сфере, которые не нуждаются ни во взаимной помощи, ни во взаимном влиянии. И оба эти культурных элемента во взаимодействии друг с другом и с другими элементами культуры определяют основу единого универсального человеческого сознания.
ГЛАВА 1. АРХЕТИПЫ КУЛЬТУРЫ.
Концепция архетипов культуры была предложена В. Протасовым (1984, личное сообщение) и «обрисована», (не берусь говорить, что объяснена, тем более, определена) в статье «Наука и философия» в этом же номере альманаха. Вкратце ее можно изложить следующим образом.
Существует определенный набор элементов сознания, которые определяют или образуют систему, которые вместе составляют общественное сознание или культуру: здравый смысл, миф, закон, религия, прагматизм, наука, этика, творчество. Эти элементы в рамках единого по своей сути сознания неизбежно взаимодействуют друг с другом. В результате этого взаимодействия выявляется их неравнозначность. По тем или иным причинам важность одних элементов возрастает, некоторых снижается. В конечном итоге определяется лидер или «доминирующий элемент», который имеет наибольшее влияние на остальные элементы и определяет общее направление этого архетипа культуры. На данный момент мне достаточно выделить два уровня иерархии элементов внутри каждого архетипа культуры, хотя «на самом деле» их может быть больше. Эти компоненты сами по себе не эквивалентны, и их «вес» варьируется от архетипа к архетипу, но пока достаточно сказать, что среди всех элементов есть «диктатор», который вносит основной вклад в конкретную реализацию этого архетипа. Собственно, названия архетипам даны по имени доминирующего элемента. В. Протасов выделил их в истории культуры пять: бытовое сознание (здравый смысл), миф, право, религия, политика. Возможны три других архетипа, которые не были отмечены в истории человеческой культуры в их «чистом виде»: наука, этика и «творческое сознание».
Этика о сущности морали
... суждению. " Мораль, - пишет Гольбах, - представляет собой науку, принципы которой могут быть обоснованы с такой же ясностью и строгой точностью, как принципы арифметики и геометрии". Если этика должна стать ... -то совершенно иному, в сравнении и сопоставлении с которым жизнь со всеми ее удовольствиями не имеет смысла". Другими словами, если моральные требования не могут быть ...
Все вышеизложенное можно представить в виде следующей схемы (подробности в статье «Наука и Философия»):
архетип культуры доминирующий элемент
Бытовая культура здравый смысл
Мифологическая культура миф
Правовая культура право
Религиозная культура религия
Политико-центристская культура прагматизм
Научная культура наука
Этическая культура этика
Творящая культура творение
Сложность рассмотрения взаимосвязи между наукой и этикой заключается в том, что эти элементы сознания еще не реализовали свой исторический потенциал и никогда не выступали в качестве доминантов культуры. Во всех исторически реализованных архетипах человеческого сознания они существуют в «подавленном», «подчиненном» состоянии. Наиболее явно это просматривается в нынешнем состоянии науки, которая в политико-центристском сознании считается «непосредственной производительной силой», направленной на удовлетворение «человеческих потребностей», хотя она призвана удовлетворить одну лишь «потребность» человека — потребность познания, и по существу, «является одной из форм сознания, конкретным модусом существования рефлектирующего Я, одним из аспектов познающего самое себя мира» («Наука и Философия»).
То же самое можно сказать и об этике, которую часто до сих пор считают продуктом и подчиненной частью религии. Смятение культуры, которая осознала несостоятельность этики прагматизма, заставляет ее спешить и искать поддержки этики то в религии, то в науке. И если в отношении науки существует некоторая определенность (т.е. существует некоторое количество признаков, позволяющих предполагать, что наука оформляется как архетип культуры и готовится сменить политику в роли доминанты), то в отношении этики такой определенности нет.
Судорожные движения политиков к религии вызваны именно попытками найти оправдание необходимости этики. Понятно, что эти попытки тщетны. Этика, даже в области религиозного сознания, имела очень слабую основу и в основном основывалась на идее возмездия. А теперь уже поздно считать достаточным основанием «страх Господень», который благодаря усилиям прагматиков был успешно похоронен культурой. Как сказала одна героиня еще советского фильма: «Все верят в бога, хотя все знают, что на самом деле его нет». Поздно. И наука вряд ли может быть основой этики, хотя она способна что-то прояснить и раскрыть, она может помочь этике понять себя.
Формирование и развитие этики менеджмента
... среда. Объект исследования — этика в менеджменте. Методы исследования. В исследовании использован анализ управленческой литературы, метод классификации, обобщения, структурно-функциональный. Методология исследования основана на отличной работе российских и западных ...
Наука есть царство истины. Истина — определяющая, стержневая категория науки. А для этики важна правда, а не истина. А роль истины в этических построениях никоим образом не сравнима с ролью истины в структуре науки. Основная категория системообразующей этики — это вовсе не истина, а свобода, одна из самых «сложных» категорий сознания. Практически неразрешимые проблемы возникают при попытке определить значение и место этой категории в рамках других культурных архетипов. И это понятно — для всех остальных культуротипов категория свободы либо пуста и совершенно незначима, либо размыта, не определена, и, в угоду доминирующему элементу, абсолютно безболезненно, по мере надобности, может подменяться либо необходимостью, либо произволом. Достаточно вспомнить, сколько мучений обошлось религиозному сознанию в концепции свободной воли. Или «определение» свободы как сознательной необходимости, которое долгое время выдавалось за вершину диалектики.
Этика есть царство свободы. Если с точки зрения науки человек — необходимое обусловленное существо, то с точки зрения этики человек — существо абсолютно свободное.
Свобода реализуется лишь там, где есть выбор, т.е. в общем случае свобода обусловлена необходимостью выбора. Но в этике перед необходимостью выбора человек ставит себя сам. Он абсолютно свободно признает или не признает необходимость морального выбора. И акт этического выбора, и акт, и оценка самого акта абсолютно бесплатны. Как только человек в этическом деянии или в его оценке пытается опереться на что-либо иное, чем собственная свобода, чем сущность своего этического Я, он тут же теряет этическую самость и превращается в члена рода, апологета вероучения, в участника производственно-экономических отношений, т.е. в некий социальный винтик, в деталь социального механизма, выполняющую определенную социальную роль, соответствующую (или не соответствующую) своему социальному назначению. Другими словами, человек «выпадает» из области этики.
Но, с другой стороны, абсолютная свобода предполагает и абсолютную ответственность. Субъект сам несет ответственность за все последствия своей деятельности, ответственность перед собой, перед собой, перед тем, что обычно называют совестью. Моральная ответственность — самая жесткая, жесткая и самая эффективная ответственность. Ему не нужны жалкие опоры возмездия и наказания, которые этика унаследовала от первобытного закона.
ГЛАВА 2. ЭТИКА ДЛЯ НАУКИ И НАУКА ДЛЯ ЭТИКИ.
Давайте теперь попробуем взглянуть на этику и науку в сравнительной перспективе как на два разных элемента единой культурной среды. Конечно, нам не удастся полностью избавиться от влияния доминанты на них обоих уже хотя бы потому, что мы существуем во вполне определенной культурной обстановке и пользуемся словами, «смысловые облака» которых сформированы в рамках определенного культуротипа (в данном случае — политико-центристского).
Давление науки также неизбежно, потому что мы пытаемся понять, что такое этика на самом деле, «на самом деле», и это прерогатива науки и только науки. До конца понять, что есть этика не для науки, а сама для себя, возможно только при полном отсутствии всяческого давления со стороны других элементов культуры, т.е. только тогда, когда этика сама станет доминантой. Но поскольку мы уже представляем себе, что есть наука (см. «Наука и философия»), мы можем предположить направление и степень «искажений», которые привносит в ситуацию наш инструментарий. Говоря языком статистики, мы можем если не устранить, то хотя бы оценить степень систематической ошибки.
Этика Эпикура и современность
... Следовательно, я хочу отметить привлекательную силу учения Эпикура и его личности, жизнеспособность и ... посвященное этике, - "Утилитаризм. Милль утверждает, что, в отличие от других наук, в этике осознание ... известно, что первым из учителей Эпикура в области философии был академик Панфилий на ... странствующего Праксифана. известно также, что Эпикур изучал работы Демокрита, существовавшие еще в те ...
Следует отметить, что здесь я не пытаюсь каким-либо образом описывать ни науку, ни этику. Это мне не под силу. Я предлагаю рассмотреть только те существенные различия, которые позволяют нам говорить об этих явлениях как о разных элементах культуры и о фундаментальной несводимости друг к другу.
Поэтому я предлагаю провести сравнительный анализ науки и этики в трех областях или в трех измерениях. Условно назовем их так:
1) объект;
2) область определения;
3) правила поведения на области определения.
1. Объект.
С наукой в отношении объекта нет никаких двусмысленностей. Здесь все понятно и однозначно. Объектом науки является мир в его реальности. Наука желает знать, что есть «на самом деле». Наука также желает знать, насколько истинно ее знание реальности. При изучении Я как части все того же мира, наука поступает точно также. Он пытается «дистанцироваться» от субъекта, «объективировать его» и рассматривать его как объект »во всех отношениях. Она стремится также избавиться и от субъективности самого познающего Я. Наука объективна как в смысле своей направленности, так и в смысле результатов своей деятельности. Стремление к объективности обусловлено ее подчиненностью истине, один из критериев которой есть достоверность, т.е. соответствие реальности.
В этике говорить об «объектах» мы можем лишь только условно. Этика субъективна. Этика есть взаимоотношение (взаимодействие и взаимооценка) двух субъектов. Два Я, две независимые, самодостаточные сущности, две монады, не связанные никакими социальными отношениями, взаимодействуют добровольно и в полной свободе. С этой точки зрения невозможна религиозная, социальная, классовая или иная групповая этика. Этическое деяние сугубо индивидуально. Попытка опереться на установления религии, права, попытки сослаться на «объективные обстоятельства» автоматически лишают субъекта свободы, лишают его основы самой субъективности, не обусловленности внешними влияниями, и, таким образом, этической основы его действия (или бездействия).
В отличие от науки этика стремится «субъективизировать», наделить все свои объекты индивидуальностью, индивидуальностью. Как только объект попадает в область этических отношений, он автоматически трансформируется в субъект, «душу», потому что до тех пор, пока не произойдет это «одушевление», «субъективация объекта» не произойдет, он никогда не станет предмет этических отношений.
2. Область определения.
На первый взгляд, масштабы или «сфера деятельности» науки кажутся безграничными. Область определения этики — человеческие отношения. Кажется, что область науки включает в себя область этики. Это довольно распространенное заблуждение и приводит к тому, что декларируется возможность проникновения науки в сферу этики и влияние науки на этику. Я должен сказать, что это разочарование простительно для элемента культуры, который вот-вот станет доминирующим в ближайшем будущем. Расширение и претензия на всемогущество — характеристики доминирующего элемента любого культурного архетипа. Смена доминанты всегда сопровождается сужением «зоны компетенции» бывшего диктатора до границ, близких к реальности, и максимально возможным расширением этой зоны для нового диктатора. Следующий диктатор поставит всех на свои места, кроме себя самого, ибо про себя он еще не знает, где его место, и думает, что он везде и может все. Поэтому, простим науке ее повышенное самомнение.
Профессиональная этика сотрудника
... что профессиональная этика сотрудников органов внутренних дел - это наука о применении общих норм и моральных принципов в своей повседневной деятельности и поведении. 2. Профессиональная этика как прикладная, специализированная часть этики Профессиональная этика - область этической науки, ...
Пределы применимости науки вряд ли можно очертить с достаточной точностью, но в том, что есть целые области, где научный подход «некомпетентен», я не сомневаюсь. Например, почти наверняка можно утверждать, что наука никогда не сможет построить полностью формализованную общую теорию Вселенной. Целостную картину всего мира на основе формального подхода, являющегося идеалом для большинства областей науки, позволяющего не только экономно, непротиворечиво и точно описать состояние реального объекта, но и, самое главное, предсказать будущее состояние объекта через некоторый приемлемый промежуток времени, такую картину кисти великого художника — Науки — мы по-видимому, не увидим никогда. И не ее это задача. Подобную цель (если позволительно, в данном случае, говорить о «цели»), спокойно и без усилий достигает миф, представляя человеку единую, целостную, непротиворечивую, но не формальную, а образную картину мира. Мифов в науке бесчисленное множество, но видели ли вы когда-нибудь «научный миф» или «научную религию»? Религия со всеми ее атрибутами соответствует науке с точки зрения принципов ее существования и законов функционирования как в качестве независимой сущности, так и в качестве социального института. Религия, построенная не на догмах, а на сомнениях, религия, постоянно и неустанно пытающаяся фальсифицировать свои собственные конструкции. Научный подход ко всем элементам культуры заключается в их изучении, а не в «формировании» законов их существования. Наука, несомненно, повлияла на формирование религии, и только в тех границах, которые были установлены для нее тогдашним правителем — законом, но никак не формировала его «по своему образу и подобию».
Кажется, что с научным подходом к праву, учитывая его «строгость и рациональность», дела обстоят проще». Есть целый комплекс наук, занимающихся изучением права, но где же эти юристы в области так называемого «интеллектуального права». Что такое «право, не являющееся правом собственности, но регулирующее имущественные отношения»? Что такое неотъемлемое право? Вершина достижения закона — демократические институты. Но только подумайте о парадоксах «демократической» процедуры голосования, и это станет смешным для «строгости и рациональности» закона. И дело в том, что даже закон формулируется не на основе «научного подхода», а формируется культурой, конечно, с участием науки, в том числе, но никак не с «решающим» вкладом науки.
То же самое можно сказать и об этике. «Неподсудна» этика науке. Этика занимается взаимодействием субъектов, объектов научных исследований. С огромным трудом науке удается отойти от субъективизма познающего «я», но ей никогда не удается покинуть свой пьедестал объективности, к которому она жестко прикована. Но дело здесь даже не в этом. Дело не в несовпадении области определения, дело в способе задания этой области, и вот это наиболее важно.
Работы Оперативно-розыскная деятельность в таможенном деле
... оперативно розыскных мероприятий с учетом развития современных технологий в области передачи информации // Российский следователь. – 2012. – №1. – С.40. соответствующих правоохранительных органов, предметом – организация оперативно-розыскной деятельности. ... деятельности таможенной службы является противодействие угрозам экономической безопасности РФ. Для повышения эффективности в борьбе с ...
Область определения науки, как бы она ни была широка или узка, необходимо задана реальностью. В этике субъект, этический индивидуум, сам, по своей воле определяет те пределы, до которых простирается его этическое поведение. Этика как культурный феномен возможна лишь в некой области, признанной самой же этикой «полем деятельности». Если с точки зрения человека бытовой культуры говорить об этичности или нравственности можно только в отношении ближайших сожителей по пещере, ибо только они признаются равными субъекту в своей самости и свободе, то человек религиозного сознания распространяет это качество субъективности уже на большинство своих единоверцев (по крайней мере, хотя бы теоретически, декларативно), большую часть из которых он никогда и не видел. Как пример необычайно «напряженной» этической позиции, можно привести «этику благоговения перед жизнью» Альберта Швейцера, который «одушевляет», субъективирует, признает свободным и равным самому себе все живое на планете .
3. Правила поведения на области определения……
